Люди куда более страшный яд, нежели водка и табак.
Ты налей, бабуля,
Своих кислых щей-
На спор накануне
Я перепил друзей.
И сто грамм накапай-
Пожалей внучка!
Ох, ждет меня лопата,
Твой огород, жара...
Не причитай, родная,
Ругаться не спеши,
Ты тоже молодая
Гуляла до зори:
Из дома ты сбегала,
Как вечер наступал,
К друзьям своим бежала,
Как золушка на бал.
И первача вы брали
У бабок по ночам,
И лук на грядках рвали,
Чтоб закусилось вам.
И песни пели громко,
Пугая всех собак,
И хохотали звонко
Над шутками ребят.
И дружно обнимаясь,
На речку шли потом,
Где парни не стесняясь,
Купались голышом.
И солнце там встречали,
Что било по глазам,
А после провожали
Вас парни по домам.
И мальчик был, конечно,
Что нравился тебе;
Вы целовались нежно
Под вишней во дворе.
И мать тебя будила,
Не дав толком поспать,
И как всегда язвила,
Что честь нельзя терять.
Сидит моя бабуля,
Печален ее взгляд,
Под вишней поцелуя
Уж не вернуть назад...
Своих кислых щей-
На спор накануне
Я перепил друзей.
И сто грамм накапай-
Пожалей внучка!
Ох, ждет меня лопата,
Твой огород, жара...
Не причитай, родная,
Ругаться не спеши,
Ты тоже молодая
Гуляла до зори:
Из дома ты сбегала,
Как вечер наступал,
К друзьям своим бежала,
Как золушка на бал.
И первача вы брали
У бабок по ночам,
И лук на грядках рвали,
Чтоб закусилось вам.
И песни пели громко,
Пугая всех собак,
И хохотали звонко
Над шутками ребят.
И дружно обнимаясь,
На речку шли потом,
Где парни не стесняясь,
Купались голышом.
И солнце там встречали,
Что било по глазам,
А после провожали
Вас парни по домам.
И мальчик был, конечно,
Что нравился тебе;
Вы целовались нежно
Под вишней во дворе.
И мать тебя будила,
Не дав толком поспать,
И как всегда язвила,
Что честь нельзя терять.
Сидит моя бабуля,
Печален ее взгляд,
Под вишней поцелуя
Уж не вернуть назад...